Порядочная женщина  - Тереза Энн Фаулер

– Может быть, откроем окно? – предложила Альва.

Одна из престарелых тетушек в первом ряду обернулась:

– Вы что, хотите, чтобы от испарений я заболела туберкулезом?

– Или гриппом, – поддержала ее другая, сурово глядя на Альву. – О чем вы только думаете? В вашем положении…

Ей и в самом деле оставалось всего шесть-восемь недель до срока, тем сильнее было желание успокоить малыша внутри, который, по ощущениям, страстно желал затмить Командора в последнем действии, появившись на свет прямо сейчас. Или еще чего хуже.

До недавнего времени Альва знала о родах очень мало. Она понимала – для того, чтобы зачать ребенка, требуется половой контакт. Но то, каким образом ребенок появляется на свет, для нее оставалось тайной. Собравшись с духом, она обратилась за разъяснениями к миссис Вандербильт – в конце концов, эта женщина прошла через такое целых восемь раз. Беседа состоялась в салоне миссис Вандербильт. Они старались не встречаться взглядами. Миссис Вандербильт сказала:

– Как бы я хотела, чтобы ваша мать была здесь… Когда малышу придет время появиться на свет, вам следует вытолкнуть его из… это как будто у вас месячные… – Раскрасневшись, она продолжила: – Господь сделал так, чтобы мы могли… временно обеспечить ребенку путь наружу.

Представив себе это, Альва в ответ смогла только ахнуть.

– Вам будет помогать доктор. И полагайтесь на милость божью.

Первая из тетушек фыркнула:

– Вот уж не думала, что вы окажетесь такой самолюбивой – мой брат так хорошо отзывался о вас. Хотя, конечно, он частенько становился жертвой женских козней.

– При всем уважении… – начала Альва.

– Джейн, не молви дурно об отходящем в мир иной, и не настигнет тебя злословие на смертном одре.

Альва попыталась ослабить воротничок:

– Я не строила никаких козней! Кроме того, современной наукой доказано, что проветривание полезно для здоровья. Свежий воздух…

– Современная наука – ерунда! Солонки ему не помогли! – заявила первая.

Другая обратилась к Альве:

– Вы же собираетесь стать матерью. Пора научиться думать и о других.

– Прошу прощения, – сказала Альва, поднимаясь.

Эти дамы были ужасно старыми. Да и дочери Командора выглядели немногим лучше. Альва понимала, что думает так от злости, но она не привыкла скрывать свое мнение. Тетушки казались ей ветхими, усталыми, замученными ожиданием. Замученными жизнью. Пережитки прошедшей эпохи.

Обмахиваясь веером, Альва наблюдала за дамами семейства Вандербильт. В любом другом месте на земле подобный Командору человек, победивший всех своих врагов и повлиявший на политику страны, стал бы королем. Его дочери и внучки были бы принцессами и вели бы себя согласно своему статусу. Они бы не позволили чванливой миссис Астор строить из себя королеву. Альва, по крайней мере, хоть немного продвинулась к этой цели. Ей хотелось, чтобы ее свояченицы, сестры и она сама сделались уважаемыми дамами в высшем обществе. В этом нет ничего сверхъестественного. Тем более что особы вроде Лидии Рузвельт наслаждались своим положением.

Впрочем, прямо сейчас Альва могла думать лишь об одном – бога ради, откройте наконец окно.

Все смотрели на лежащего Командора, слабого, беспомощного, с землистым лицом и пергаментной кожей. Белки его глаз пожелтели, дыхание было хриплым, грудная клетка вздымалась. Голубые, подернутые дымкой глаза уставились в потолок, а, может быть, и гораздо выше.

– Сыграй еще раз эту песню. Что я люблю, – попросил Командор хрипящим шепотом.

Недавно пробило десять часов утра. Преподобный Димс стоял у изголовья и беседовал с дядей Уильяма, Си-Джеем, который был чрезвычайно бледен и покрылся красными пятнами. Альва подумала, что у него вот-вот случится очередной припадок. А может, ему просто тяжело находиться рядом с человеком, который долгие годы отказывался его видеть или слышать.

– Песню, – повторил Командор.

– Что вы сказали, сэр? – спросил доктор Димс.

Командор прошептал:

– Кажется, я сейчас умру.

Димс жестом привлек внимание семьи, встал на колени у изголовья и склонил голову:

– Сам же Бог и Отец наш и Господь наш Иисус Христос да управит путь наш к вам…

– Песню! – настаивал Командор.

Фрэнки, которая сидела на краю кровати, вскочила и подошла к фисгармонии. Она заиграла и запела сквозь слезы «Придите ко мне, грешники».

Командор поднял руку с набухшими венами, казавшуюся бескровной на фоне покрывала, и пошевелил пальцами, призывая семью подпевать ей. Они послушались – в особенности Корнель и Элис, которые, как Альва теперь знала, познакомились, преподавая в воскресной школе при церкви Святого Варфоломея. Их унисон заглушил голоса всех, кто был в комнате! Неужели они думали, что по громкости пения можно судить о благочестии?

Командор тоже попытался подпеть, но звуки, которые выходили из его потрескавшихся губ, были похожи на слабое мяуканье кота, которого душат. Альва прикрыла рот рукой. Лила, сидящая возле нее, спрятала лицо в ладонях. Джордж встал и вышел из комнаты.

Маленьким детям не стоило находиться в этом театре смерти, однако Элис привела обоих сыновей и младшую дочку, дабы продемонстрировать свою бесконечную преданность Командору. Неужели она сделала это на случай, если Командор так растрогается, что в последнюю минуту изменит завещание? Или же, наоборот, не изменит? Могла ли Элис быть столь расчетливой?

Мальчики стояли перед родителями с широко открытыми глазами и серьезными лицами и подпевали. Маленькую Гертруду отец держал на руках. Она прильнула головкой с мягкими темными локонами к его плечу и сосала палец.

Последние ноты псалма растворились в тихом шелесте юбок и всхлипываниях некоторых дам, промакивавших глаза платками.

– Билли! – рявкнул Командор, так что все вздрогнули.

– Я здесь, отец. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Командор снова обмяк. Секунда тянулась за секундой. Старший сын Элис и Корнеля, шестилетний Билл, обернулся к матери и спросил:

– Он умер?

Элис наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Мальчик повернулся лицом к кровати и встал ровнее.

Доктор Линсли склонился над Командором и прислушался. Изучил лицо Командора и выпрямился.

– Зрачки не реагируют. Мистер Вандербильт скончался.

Фрэнки всхлипнула… Но нет: рука Командора вновь зашевелилась. Невыносимо медленно он поднес ее к лицу. Провел по нему ладонью, чтобы закрыть веки. После чего опустил руку на грудь.

Затем тяжело выдохнул. Прошло еще несколько невыносимо долгих мгновений. Собравшиеся переглянулись друг с другом и с доктором Линсли, который пожал плечами. Они ждали. Командор вздохнул. Из-под одеял раздался странный звук. Умирающий вздохнул еще раз – и затих.